Бесполезная книга, или Сказки о просветлении для просветленных - Аука

Стоп.

Построим фразу иначе: «записать правдивую сказку – невозможно». На мой неискушенный взгляд, сказку невозможно сочинить – её можно только записать. А сочинить уже потом можно одежку, в которую сказку обрядить можно и показать читателю или слушателю. Почему же невозможна правдивая сказка? По простой причине – сказка любит наряды. Не терпит сказка наготы и прямолинейности. Напомню: «Основа сказки – ложь». Что же во лжи есть такого привлекательного? Затейливость, неопределенность, многосмыслие.

Лгать – плохо.

Это известно каждому. Как плохо и вредно есть соль ложками. Но стоит добавить совсем немного соли в еду, как вкус становится ярче и сочнее. Если только лгать и преуспевать в этом, то легко «пересолить» и превратить Жизнь рядом собой в совершенно «несъедобное блюдо». Но все ли в сказке ложь? Ни в коем случае. Ложь в сказке играет очень важную роль – она оттеняет правду. Ту правду, которую сказать напрямую или трудно, или попросту невозможно.

Вот и до намека добрались.

Намек подталкивает слушателя или читателя сказки к сотворчеству, к тому, чтобы самому додумать, доCмыслить. Сказка – творчество совместное. Она записывается и наряжается автором, а смыслом её наполняет слушатель (читатель). Ух, как удивительно выстроилась эта сказка. Началась с крылатого выражения, а потом переродилась во что—то совершенно для меня неожиданное.

И ведь Вы её только—только дочитали и, значит, пропитали собой, доСмыслили.

Я даже представить не могу, какой смысл Вы в ней увидите.

Вы уже догадались?

То, что Вы прочли – это сказка.

Ложь с намеком, которая решила замаскироваться под правдивую рассуждалку.

Спасибо, что у Вас хватило терпения дочитать её до конца.

Незакрытость

С дверями осторожнее. Правила простые. Закрывать дверь за собой. Не открывать дверь, если не уверен в том, что за нею. И не разрешать пользоваться дверью тем, кто не знает правил.

В кафе зашли мужчина и женщина. С виду – обычные люди, если бы не поведение. Мужчина вел себя так, словно его только что забросили в это измерение. Пристально и с удивлением осматривал посетителей кафе, с нескрываемым интересом разглядывал обстановку. Женщина дернула его за рукав, увлекая к ближайшему столику. Мужчина посмотрел на нее, словно видел впервые, и помог раздеться. Это напоминало то, как если бы естествоиспытатель присутствовал при вскрытии неизвестного науке существа. Уж не знаю, что ожидал увидеть мужчина под невзрачным китайским пуховиком, но он очень волновался. Под верхним слоем одежды обнаружилась обычная и ничем не приметная женщина. Она забилась угол и тут же начала с кем—то разговаривать по телефону. А мужчина, осторожно ступая, понес одежду к вешалкам. Я отвлекся на разговор с официантом и, когда снова обратил внимание на странную парочку, то мужчины не было. Не было и его одежды. Когда и куда он умудрился исчезнуть, непонятно. Входная дверь оснащена колокольчиком и слышно, когда ее открывают. Но дверь молчала.

Утром в маршрутке внезапно вслух заговорила сидевшая напротив женщина. Я дремал и подумал, что она говорит по телефону. Но её голос крепчал, и скрыться от монолога было невозможно. Она говорила от имени нескольких персонажей, умело подражая их речи. Открыв глаза, я понял, что ни телефона, ни гарнитуры у нее нет. Она разговаривала с кем—то, кого видела только она. И никаких признаков психического расстройства на лице. Вечером по пути домой повстречал мужчину, громко и увлеченно говорившего вслух, кроме прочего, он еще и буйно жестикулировал. Через какое-то время повстречал еще одного «говоруна», этот был тихим, но вел беседу с целой аудиторией. Наверное, он читал им лекцию.

А может это со мной что-то «не так»?

Или наоборот – «так»?

Может это я вернулся не в ту дверь? И теперь вижу то, чего видеть не положено?

– Ты знаешь, как Сказочник сказки воплощает?

– Да. Он их вслух рассказывает и тут же записывает. Под свою диктовку. Часто даже на ходу, когда гуляет. Но во время прогулки не записывает, конечно.

– Хм. Наверное, это выглядит странно со стороны.

– Никак это со стороны не выглядит. Он же – Сказочник. Сказка прячет его от посторонних глаз. Да и не позавидуешь тому, кто увидит такое.

– Почему?

– Так ведь персонажи сказки рядом оказываются. Представь, идет человек, а рядом с ним Дракон вышагивает или еще кто-то поинтереснее?

– Ничего себе. Что же получается? Они все реальны?

– Все зависит от точки, с которой на них смотришь. Для сказочника – реальны. Для того, кто сказку читает и слушает – тоже реальны. А остальным и не нужна эта реальность.

– Смотри, сколько людей вслух сами с собой разговаривают? Их видно и слышно. Значит, они не сказочники?

– Нет. Они не закрыли за собой двери. Во сне или еще где-то.

Про сказку, иглу да яйцо

– А Кощея тебе не одолеть, Царевич, – Сказочник, кряхтя, стал шурудить в печи кочергой, а как закончил, то поставил в печь горшок со щами. – Но, если бы и смог ты его одолеть, то тогда миру, к которому ты так привык, пришел бы окончательный и безоговорочный конец. Голову тебе заморочили, сынок. Я немного помогу разобраться, а про то, что умолчу, тебе бабка Яга расскажет, если конечно раньше тебя в печи, как эти щи, не приготовит. – Сказочник расхохотался. – Не робей, герой! Лучше слушай.

Сказка про Кощееву смерть была придумана не случайно— все эти звери да птицы, друг в друга вложенные, яйцо и игла. Расскажи я, как есть— не миновать беды. Попадет знание лихому человеку— и что тогда? А сказка— она ж несерьезной выглядит, вроде как для деток её сказывают. Какой нормальный злодей будет к сказке прислушиваться? Он лучше книгу умную добудет или умнику какому допрос учинит. Но мало сказку узнать, к сказке ключик иметь надо, а там уж этим ключиком и можно до знания добраться.

Сказывают, что когда-то давно люди немые были. Как дети малые или звери какие. Для того, чтобы жить—поживать, слова ведь и не нужны вовсе. На помощь можно криком позвать, шипением предупредить об опасности, рыком напугать. Что тебе необходимо, жестом показать можно. Но зачем—то слово появилось? А слово – это скорлупа, под которой спрятана игла – истинное и окончательное значение всего, что только может случиться. Горе с тобой или радость, боль или блаженство – всё имеет свой смысл. И смысл тот прост и беззащитен. Как глина. Что хочешь вылепить можно. Вот люди и стали со смыслами играться. Столько разной нечисти наплодили, что и представить страшно. Что-то нужно было с этим делать.

И тогда дали людям слово, взамен смысла. И стало слово смысл защищать от неосторожного обращения, как скорлупа содержимое яйца защищает. Людям очень слова понравились. Вроде как всё по-настоящему, а ничего на самом деле не случается. Говори, что ни попадя, – слово всё стерпит. Тогда-то и появилась мода яйцо в утку, утку в зайца и так до бесконечности. Захочешь смысл разыскать, столько надо труда приложить! Слово-то не воробей! Но для человека упорного нужно было оставить путь, как смысл разыскать.

Ведь если ему действительно так смысл нужен, то его никакими трудностями не остановить.

Можно подумать, что легче всего разбить скорлупу. Это так и не так. Помнишь сказку про курочку Рябу? Дед с бабой чем только по яйцу ни колотили – не могли разбить, а мышка легким движением хвостика управилась. Главное в сказке той утаили – куда мышка яйцо уронила, что то вдруг разбилось? Не спрашивай, я и сам не знаю. Знаю лишь, что каждому нужно самостоятельно придумать способ, как с той скорлупой справиться. Сколько людей— столько и загадок. Чужая отгадка мало тебе поможет – свою искать надобно. Чувствуешь, запах какой? Это щи в печи подошли, сейчас достану горшок и трапезничать будем.

Про советы

Говорят, что давать советы придумал один злой Волшебник. На самом деле, он был не злой. Волшебники по определению не могу быть злыми или добрыми. У того волшебника был сложный характер, а это не всем и не всегда нравится. Но посудите сами, легко ли остаться добреньким и пушистеньким, когда с одной стороны тебя одолевает толпа страждущих чудес, с другой— недалекие ученики прохода не дают, а с третьей… ладно, с третьим сам виноват— никто его не заставлял жениться.

Однажды оглянулся Волшебник на свою Жизнь и понял, что дальше так продолжаться не может. Растерзают его на все три стороны, не останется времени на истинное волшебство, не говоря уже о прочих удовольствиях. И Волшебник начал раздавать советы. Он так решил: умному человеку совет и даром не нужен, разве что один раз, чтобы подсказать, как самому додуматься, а дурак от совета спокойнее станет. Дураку—то что нужно? Выглядеть умным. Хочешь выглядеть— вот тебе совет, умный совет. Можешь передать (читай: дураку) другому.